Приведенная карта показывает, что в Великобритании, Франции, Испании, Португалии, Италии, Греции, Дании, западной Германии и странах Бенилюкса средние дневные температуры января не опускаются ниже 0°С. В восточной Германии, Австрии, Швейцарии, на юге Швеции, и бывших странах социалистического лагеря средняя температура января колеблется от 0 до – 4°С. В бывших советских республиках и на большей части Скандинавии немного прохладнее, от – 4°С до – 8°С.

В тоже время из карты хорошо видно, что январская изотерма – 8°С проходит практически по западной границе России, а вся Сибирь целиком лежит севернее изотермы –16°С.

 При этом экономической производной является тот факт, что в глобальной экономической системе все точки экономического роста расположены вне зоны минусовых (январских) температур, что существенно сокращает производственные издержки и затраты на поддержание комфорта жизни населения.  

В геополитической плоскости анализа взаимное влияние сурового климата на экспансию объяснял немецкий геополитик К.Хаусхофер, который отмечал, что быстрое расширение данного пространства на Восток было связано с тем, что фактически первопроходцы не встречали сопротивления в данных «суровых пустошах». Китайское Большое пространство находилось южнее, и китайцы стояли на Амуре, как римляне на Рейне, считая земли за рекой не слишком пригодными для жизни [2].

Данные два фактора являются фундаментальными для выбора путей развития человеческих общностей между коллективизмом и индивидуализмом,  классическим капитализмом и необходимостью сильного государственного регулирования в производстве и распределении национальных доходов. Выбор в пользу классических западных схем развития, которые представляются передовыми для быстрого обогащения элиты, приводят к ситуации вымирания населения и естественного воссоздания человеческих пустошей в России.

В конце концов, когда встает вопрос выживания общества, то элиты, руководствуясь инстинктом самосохранения, обратятся к привычным схемам поддержания развития данного пространства. Альтернативный выбор угрожает не только обществам, но и элитарным слоям, которые поддерживают своё привилегированное положение за счет изъятия части добавленной стоимости из произведенного ВВП. Когда производителей данного параметра становится меньше, чем необходимо для минимального функционирования социально-экономической системы она становится нестабильной и под воздействием внутренних волнений и внешнего давления может исчезнуть или быть поглощенной другими державами. Элита  при таком сценарии частично или полностью теряет свое положение [3, с. 106].

Современный красный проект России включает в себя формирование и реализацию самодостаточного в финансово-экономическом и идейно-политическом смысле проекта развития государства, основным критерием которого должен стать механизм более равномерного распределения национального валового продукта.  Самодостаточность в данном случае имеется в виду относительно Запада  и его финансово-экономической, технологической и культурно-информационной систем развития. Только такая Россия способна иметь относительную независимую внешнюю политику,  а, следовательно, защищать своих соотечественников и иные интересы государства. В настоящее время Россия сырьевая составляющая западной экономики, а коэффициент Джинни – показатель разрыва между самыми богатыми и самыми бедными, является самым высоким на постсоветском пространстве и одним из самых высоких в мире (0,40 против, к примеру, немецкого 0,28).  По сути, финансовая и экономическая модель России находится под внешним контролем Запада, с которым она вступила в противостояние. С точки зрения национальных интересов ситуация абсурдная и труднообъяснимая. Много слов российских политиков сказано о необходимости диверсификации российской экономики и отхода от сырьевой модели развития, однако эта модель сохраняется. И здесь скрывается следующий аргумент в пользу реализации красного проекта. Россия не сможет перейти к следующему этапу технологического развития без мобилизационного периода развития. То, что на Западе называет модернизацией, Россия успешно проходит через мобилизацию внутренних ресурсов и обновление своего общества. Запад имеет возможность проходить этот процесс за счет своих колоний – стран периферии современного капитализма. Без этого перехода России не устоять в ближайшие десятилетия в процессе конкуренции цивилизаций.  Единственным аргументом, который до сих пор позволяет сдерживать Запад от прямого расчленения России  — это ядерные силы сдерживания – наследие прежнего красного проекта.

Список использованной литературы

1)       Уткин А.И. Вызов Запада и ответ России / Уткин А.И. – М.: Эксмо, 2003. – 608 с.

2)       Хаусхофер К. О геополитике: Работы разных лет / ХаусхоферК.– М.: Мысль, 2001. – C. 7–250.

3)       Ирхин А. А. Геополитические циклы Евразии и национальные интересы Украины / ИрхинА.А.– Севастополь: Ребест, 2011. – 321 с.

        Автор не является сторонником коммунистической идеологии, особенно учитывая тот факт, что поздние коммунисты стояли за демонтажем советской системы, а их современники комфортно влились в процесс ограбления советского народа, став карманной оппозицией компрадорских политических постсоветских режимов.

Россия — уникальное государство. Его уникальность заключается в том, что занимая то 1/6, то 1/7 часть суши, в зависимости от исторического цикла, оно обладает  устойчивостью и циклическим возрождением уже казалось бы потерянного государства. Исторические циклы российского пространства описаны А.И.Уткиным: «…. Внутри страны доминирует мнение, что государство распадалось и исчезало многократно  -  в 1237, 1612, 1918 годах, она стояла на краю гибели в 1709, 1812, 1941 годах, но восставало в 1480, 1613, 1920, 1945 годах. И этот национальный код трудно, если вообще возможно, изменить, он живет в массовом сознании, являясь основой  национальной психологической парадигмы. С психологической реальностью следует обращаться всерьез: Россия была, есть и будет такой, какой она живет в воспоминаниях, восприятии и мечтах ее народа» [1, c. 552].

Россия представляет собой специфическое геополитическое пространство со следующими характеристиками.

     Новостью последних дней в оценке настроений населения Украины стали опубликованные Центром социальных исследований «София» данные о готовности большинства опрошенных отказаться от территорий ДНР и ЛНР ради прекращения войны. В заголовках русскоязычных изданий акцент делается именно на готовности к территориальным уступкам, украиноязычных – на прекращении войны. Не пересказывая всех результатов опроса, хотелось бы обратить внимание на следующие моменты:

1)            Президентом ЦСИ «София» является Андрей Ермолаев, занимавший в 2010-2014 гг. пост директора Национального института стратегических исследований – структуры, которая, согласно указу о ее подчинении президенту страны от 16.12.2002, является «научно-исследовательским учреждением аналитико-прогнозного сопровождения деятельности Президента Украины». Об эффективности деятельности этой организации в обозначенный период, думаю, распространяться излишне. Сегодня Андрей Ермолаев занимает также пост директора Института стратегических исследований «Новая Украина», спонсором и соучредителем которого является небезызвестный Сергей Левочкин. Более того, еще двое экспертов ЦСИ «София» также трудятся в ИСИ «Новая Украина»;

После целенаправленного развала советского проекта, российское государство и общество столкнулось с нерешенной  до настоящего времени    проблемой идентичности. Констатация того, что попыток сформулировать новую российскую идентичность не было, было бы неверным фактом. Бывшие коммунистические лидеры – атеисты ударились в дикий капитализм, внедряя реформы по разгосударствлению советской экономики,  и стали глубоко верующими людьми. Новая Россия приняла в качестве господствующей идеологии демократию западного образца.

Все это сопровождалось масштабным ограблением российского населения, масштабным переписыванием истории и внедрением различных информационных технологий и реформ, разрушающих общество и остатки побежденного в «холодной войне» государства. Затем были попытки сформулировать особую форму российской  «суверенной демократии», как бы западной, но с российскими особенностями. После Россия  буквально оказалась в ситуации раскола между двумя непримиримыми идеологиями белой и красной России. Современные белый и красный проекты скорее можно отнести к российской консервативной идеологии, однако, примирение между ними возможно только в случае внешней прямой агрессии. Внутреннего общего поля для компромисса между ними не существует. В настоящее время, сторонники белого пути России призывают вернуть государство и общество к дореволюционному пути развития, то есть зовут нас в позапрошлый век, где церковь, царь и отечество были столпами Российской империи. Сторонники красного проекта призывают вернуться к советской модели развития, пересмотреть итоги приватизации 1990-х., отдать под суд чиновников, которые проводили «рыночные» реформы. Одним из отражений конкуренции белого и красного проектов является противостояние российской элиты и российского народа. Ведь основная проблема, вокруг которой «ломаются копья», – это вопрос распределения экономических благ. В итоге Россия оказалась в состоянии гражданской войны. Белые и красные элиты по-разному понимают историю России, интерпретируя под себя исторические факты, на которых основывается политическая идеология. Основными проблемными вопросами в этом дискурсе являются: Великая Октябрьская социалистическая революция или Октябрьский переворот, вопрос о личности И.Сталина, как об отце народов или кровавом тиране, проблема победы в Великой отечественной войне, как о великом достижении или запредельной цене за нее, вопрос о развале СССР, как о великой геополитической катастрофе или неминуемой гибели «Империи зла».  

     В феврале этого года я был участником конференции в Ялте, посвященной 70-ой годовщине Ялтинской мирной конференции 1945 года. На мероприятии было много видных российских ученых, и мне представилась возможность пообщаться с ними в неформальной обстановке. Сразу скажу, что они были преимущественно из «консервативного» крыла российской экспертной элиты. Либералы не сильно любят все, что связано с Советским проектом, тем более символы закрепления победы России в Великой отечественной и Второй мировой войне. Во время очередной кофе паузы я познакомился лично (с его работами я был знаком ранее) с одним из видных российских экономистов, профессором МГИМО, специалистом, который ранее работал в структурах МВФ и Мирового банка, то есть знающим эти системы изнутри. Он отметил, что самый большой враг России сейчас разрушает российское общество и государственную систему изнутри и на годы вперед. Эксперт уточнил, что он имеет в виду Министерство образования и науки РФ. Его слова дословно звучали так – «Враг знает куда бить – в самые слабые наши места». Далее мы не возвращались к этому разговору, но сама мысль засела где-то глубоко в моей голове и не давала интеллектуального покоя.

    История взаимоотношений России и Запада полна столкновений. Статистические данные, которые приводит российский исследователь     С.Г. Кара Мурза,   потрясают  своим устойчивым характером — за 538 лет, прошедших со времени Куликовской битвы и до Брестского мира, Россия провела в войнах 334 года, причем из них 134 года – одновременно с несколькими противниками. Главным направлением был Запад  — 36 войн, 288 лет, если суммировать войны с одним противником.  И это без учета Великой отечественной войны и последовавшей «холодной войны». При этом, различного рода столкновения проходили в условиях, когда лидерство на Западе переходило от одного государства к другой державе (Польша, Швеция, Франция, Великобритания, Германия, США), в то же время Россия сохраняла свое положение, оставаясь главным и экзистенциальным противником западной цивилизации.  

         Современный мир стремительно подводится к новому мировому конфликту, целью которого является сжигание  финансовых пузырей и перезапуск мировой экономики на новом техноукладе с уничтожением конкурентных США экономических центров. Россию втягивают в данный конфликт, выстраивая цепочки провокаций, на которую она не может и не сможет в будущем не отвечать.   

      В этом контексте интересен исторический опыт держав, которые в силу различных причин пытались избежать участия в последней мировой войне. Турецкая Республика была одним из таких государств.

Высокая динамика политического процесса в различных регионах мира заставляет ставить вопросы в отношении дальнейших направлений развития глобального кризиса. Исторический опыт при этом может дать определенные ответы на часть поставленных проблем и показать методологию преодоления или наоборот – определения невозможности решения возникающих кризисных явлений в существующих рамках развития.

Однако сам исторический процесс, сама история, как наука находится в методологических рамках интерпретации, которые существенно варьируют возможности получения, трактовки и прикладного применения исторических знаний.