Итак, субъекты, заинтересованные в дезинтеграции Украины: США, Россия, Польша, Румыния. Последовательность соблюдена согласно степени заинтересованности. Почему США, не лучше ли организовать Украину в качестве целостного антироссийского проекта? Эта идеальная геополитическая модель, но здесь всплывает ряд факторов, а именно кто будет оплачивать украинскую постсоветскую экономику и «тяжелую» социальную структуру государства? В условиях постоянного дефолтного кризиса США и общего глобального экономического кризиса это очень дорогое удовольствие, если не сказать больше. А вот логика английского баланса сил, которой обычно пользуется англо-саксонская внешняя политика, заключается в том, чтобы создать взаимную систему сдерживания двух конкурентов за их счет и играть на противоречиях, находясь как бы над системой балансов. Как создать модель «длинных проблем» между Европейским союзом (Германией) и Евразийским союзом (Россией)? Спровоцировать разделение Украины и втянуть Европу и Россию в клубок противоречий на Украине, наблюдая, как они ослабляют друг друга и заорганизовывают свою внешнеполитическую энергию, отвлекая её от Ближнего Востока, ресурсов Арктики, Африки и других регионов. При этом Вашингтон сохраняет свое влияние на эту ситуацию, выступая в качестве главного арбитра.

Внешним фундаментальным условием интеграционного процесса является готовность ядра интеграции к расширению и принятию объекта интеграции. По всей видимости, ни Европа, ни НАТО не были готовы принять Украину в ее современном формате развития. Реформы, которые необходимо было провести для интеграции в западные проекты, воспринимались, как угроза для положения национальной элиты и, следовательно, срабатывали механизмы самосохранения и логика, что Запад должен интегрировать Украину в современном нереформированном состоянии. Очевидно, что расчет делался на геополитическую логику Запада по необходимости вытеснения России на северо-восток  Евразии, что должно было замедлить процессы восстановления Москвы как силового центра политики и ядра притяжения для реинтеграции постсоветского пространства.

Периоды «безвременья» — этапы  формирования систем международных отношений характеризуются повышенной конфликтностью, более откровенной борьбой за ресурсы, попытками перераспределения финансовых потоков и другими факторами острой конкуренции между великими державами. Структурирование новой системы международных отношений проходит в условиях, когда США – главный мировой игрок, ЕС – несмотря на кризисные явления — центр экономического роста и процессов политической консолидации, Восточная Азия — новый экономический гигант, самоутверждаются в новых геополитических условиях. В круг государств, которые претендуют на лидерство различного масштаба и характера, постепенно входят другие государства, что дало основания экспертному сообществу определить новый блок потенциальных государств-лидеров — БРИК – Бразилия, Россия,  Индия и Китай, иногда расширяемый за счет ЮАР до БРИКС. 

  Современные геополитические трансформации, вызванные двумя противоречивыми процессами — углублением региональной интеграции в Европе, Латинской Америке и Юго-восточной Азии и дезинтеграцией СССР, продолжением «дробления» Балканского полуострова, а потенциально и постсоветского пространства, заставляет исследовать более фундаментальные механизмы дальнейшего пространственного преобразования  мира.  В этом контексте заслуживающим внимания является возможность исследовать варианты формирования новых геополитических союзов вследствие того, что географический фактор не был нивелирован научно-технической революцией.

    В континентальном блоке Германия – Россия – Япония было заложено четкое разделение обязанностей, согласно, имеющейся ресурсной базы. Германия располагала внушительными силами военно-морского флота, но который был способен проводить активные операции в ограниченном пространстве и мощной сухопутной армией. Россия располагала внушительными сухопутными силами, однако, относительно слабым флотом. Наиболее мощная морская составляющая была у японцев.  Но если Япония достигнет компромисса с Советским Союзом, то русским вовсе не надо будет добиваться на Тихом океане роли третьего радующегося; в таком случае старая дальневосточная островная империя позаботится обо всем, что может в дальнейшем произойти в Китае и Океании в ущерб обеим империалистическим державам, в свое время ввергнувшим Россию вместе с Турцией в Крымскую войну.

    В 1939 г. был заключен пакт «Молотова – Рибентропа», который предполагал раздел сфер влияния в Европе. В 1940 г. состоялся визит Председателя Совета Народных Комиссаров и наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова в Берлин. В ходе переговоров с германским рейхсканцлером А. Гитлером и министром иностранных дел Германии И. Риббентропом в Берлине 12-13 ноября 1940 г. обсуждались вопросы раздела британского наследства. В тот момент государства стояли как никогда близко к модели формирования «Континентального блока», однако Германия и Россия не смогли детализировать общие планы и намерения, которые принадлежали, в основном, немецкой стороне. Если, исходить из тезиса геополитического дуализма о перманентном противостоянии Суши и Моря, то любое противостояние внутри континентального блока заведомо проигрышно для участников конфликта, так как эти процессы только ослабляют континент перед морскими державами. Исходя из этого вывода следует, что российско-немецкое или японо-российское столкновение, при любом исходе конфликта, является проигрышным геополитическим сценарием, так как потенциально отодвигает формирование континентальной оси и, тем самым, усиливает морские державы.       

    Следовательно, Вторая мировая война в европейской части Евразии в геополитическом контексте континентального блока была целесообразной в короткий период с сентября 1939 по июнь 1941 г., затем при любом варианте развития событий была бесперспективным в геополитическом плане конфликтом. Однако события в Восточной Азии в 1939 г. и проба взаимных сил между Японией и СССР уже противоречили логике межгосударственного союза, и, следовательно, созданию континентального блока.

    Процессы формирования новой системы международных отношений проходят в условиях доминирования ведущих держав западной цивилизации, которые на протяжении последних нескольких столетий, посредством имплементации механизмов «мягкой» и «жесткой силы», успешно реализуют технологии периферизации своих конкурентов, включая последних в свой мировой порядок, создаваемый ими исключительно под свое цивилизационное мировосприятие. Четыре системные переменные: мировой экономический кризис, рост новых центров силы, убывающая мощь США и усиление роли транснациональных компаний взаимно влияют друг на друга, определяя модель будущего мирового порядка. Несмотря на технологические достижения в области НТР и перенесение акцента в процессе конкуренции государств в область «мягкой силы» и финансовых технологий, борьба за геополитическое пространство остается основной сферой соперничества великих держав, а в современном мире две противоположные тенденции – глобализация и регионализация (логика сфер влияния) жестко конкурируют между собой, формируя значительный потенциал конфликта. Проблемы развития факторов, оказывающих влияние на формирование новой системы международных отношений, освещают в своих работах следующие украинские и российские исследователи: В.Алчинов, В.Байнев, В.Барановский, Б.Батура, И.Бусыгина, О.Буторина, С.Глазьев, А.Гончаренко, В.Горбулин, С.Гридин, Р.Гринберг, А.Грицаенко, М.Гулиев, М. Гузенко, О.Гурова, М.Делягин, В.Дергачев, Г.Джемаль, А.Дугин, Е.Елисеев, А.Ермолаев, Е.Ефимова, М.Згуровский, И.Зевелев, О.Золотокрылин, Л.Ивашов, А.Ирхин, И.Измоденов, Б.Кагарлицкий, Е.Каминский, Б.Канцелярук, С.Караганов, С.Кара-Мурза, С.Маркедонов, С.Михеев, Н.Нарочницкая, А.Никифоров, А.Панарин, И.Пантин, А.Паршев, С.Переслегин, И.Побединский, Е.Сулима, А.Ставицкий, С.Толстов, А.Уткин, С.Федуняк, А.Филатов, М.Хазин, Н.Черкасов, В. Шевченко, М.Шепелев, Ю. Шишков, М.Шумилов, А.Шутов, С.Юрченко [1].