Вступив в большую игру на Ближнем Востоке, Москва имеет все шансы на геополитический успех, однако в любой крупной партии существуют и серьезные риски. Какая мотивация существует у российской элиты в этой партии и что представляется не до конца просчитанным? Сирия является ключевой фигурой в современном переделе мира. Россия, ввязавшись в данный конфликт, получила следующие тактические преимущества.

Во-первых, Москва получила паузу в украинском вопросе, перенеся конфликт с Западом дальше от своих границ – с ближнего зарубежья на Ближний Восток.

Во-вторых, если украинская проблема мобилизировала и объединяла Запад на антироссийской основе, то Сирия способна разделить западный подход  в отношении России.

     После начала активной фазы участия Москвы в Сирийском конфликте и шире ближневосточной мировой партии, многие зарубежные и отечественные центры и авторитетные аналитики начали сравнивать положение СССР в Афганистане и современной России в Сирии. После такого сравнения в «умы и сердца» прописывается и внедряется аналогия развала России по примеру Советского Союза, что стало крупнейшей геополитической катастрофой России в ХХ веке.

   Что работает на эту историческую аналогию? Первое, это географическое положение. Второе, это цивилизационная общность – мусульманская цивилизация. Однако, даже в этих «за» большие нюансы.

Приведенная карта показывает, что в Великобритании, Франции, Испании, Португалии, Италии, Греции, Дании, западной Германии и странах Бенилюкса средние дневные температуры января не опускаются ниже 0°С. В восточной Германии, Австрии, Швейцарии, на юге Швеции, и бывших странах социалистического лагеря средняя температура января колеблется от 0 до – 4°С. В бывших советских республиках и на большей части Скандинавии немного прохладнее, от – 4°С до – 8°С.

В тоже время из карты хорошо видно, что январская изотерма – 8°С проходит практически по западной границе России, а вся Сибирь целиком лежит севернее изотермы –16°С.

 При этом экономической производной является тот факт, что в глобальной экономической системе все точки экономического роста расположены вне зоны минусовых (январских) температур, что существенно сокращает производственные издержки и затраты на поддержание комфорта жизни населения.  

В геополитической плоскости анализа взаимное влияние сурового климата на экспансию объяснял немецкий геополитик К.Хаусхофер, который отмечал, что быстрое расширение данного пространства на Восток было связано с тем, что фактически первопроходцы не встречали сопротивления в данных «суровых пустошах». Китайское Большое пространство находилось южнее, и китайцы стояли на Амуре, как римляне на Рейне, считая земли за рекой не слишком пригодными для жизни [2].

Данные два фактора являются фундаментальными для выбора путей развития человеческих общностей между коллективизмом и индивидуализмом,  классическим капитализмом и необходимостью сильного государственного регулирования в производстве и распределении национальных доходов. Выбор в пользу классических западных схем развития, которые представляются передовыми для быстрого обогащения элиты, приводят к ситуации вымирания населения и естественного воссоздания человеческих пустошей в России.

В конце концов, когда встает вопрос выживания общества, то элиты, руководствуясь инстинктом самосохранения, обратятся к привычным схемам поддержания развития данного пространства. Альтернативный выбор угрожает не только обществам, но и элитарным слоям, которые поддерживают своё привилегированное положение за счет изъятия части добавленной стоимости из произведенного ВВП. Когда производителей данного параметра становится меньше, чем необходимо для минимального функционирования социально-экономической системы она становится нестабильной и под воздействием внутренних волнений и внешнего давления может исчезнуть или быть поглощенной другими державами. Элита  при таком сценарии частично или полностью теряет свое положение [3, с. 106].

Современный красный проект России включает в себя формирование и реализацию самодостаточного в финансово-экономическом и идейно-политическом смысле проекта развития государства, основным критерием которого должен стать механизм более равномерного распределения национального валового продукта.  Самодостаточность в данном случае имеется в виду относительно Запада  и его финансово-экономической, технологической и культурно-информационной систем развития. Только такая Россия способна иметь относительную независимую внешнюю политику,  а, следовательно, защищать своих соотечественников и иные интересы государства. В настоящее время Россия сырьевая составляющая западной экономики, а коэффициент Джинни – показатель разрыва между самыми богатыми и самыми бедными, является самым высоким на постсоветском пространстве и одним из самых высоких в мире (0,40 против, к примеру, немецкого 0,28).  По сути, финансовая и экономическая модель России находится под внешним контролем Запада, с которым она вступила в противостояние. С точки зрения национальных интересов ситуация абсурдная и труднообъяснимая. Много слов российских политиков сказано о необходимости диверсификации российской экономики и отхода от сырьевой модели развития, однако эта модель сохраняется. И здесь скрывается следующий аргумент в пользу реализации красного проекта. Россия не сможет перейти к следующему этапу технологического развития без мобилизационного периода развития. То, что на Западе называет модернизацией, Россия успешно проходит через мобилизацию внутренних ресурсов и обновление своего общества. Запад имеет возможность проходить этот процесс за счет своих колоний – стран периферии современного капитализма. Без этого перехода России не устоять в ближайшие десятилетия в процессе конкуренции цивилизаций.  Единственным аргументом, который до сих пор позволяет сдерживать Запад от прямого расчленения России  — это ядерные силы сдерживания – наследие прежнего красного проекта.

Список использованной литературы

1)       Уткин А.И. Вызов Запада и ответ России / Уткин А.И. – М.: Эксмо, 2003. – 608 с.

2)       Хаусхофер К. О геополитике: Работы разных лет / ХаусхоферК.– М.: Мысль, 2001. – C. 7–250.

3)       Ирхин А. А. Геополитические циклы Евразии и национальные интересы Украины / ИрхинА.А.– Севастополь: Ребест, 2011. – 321 с.

        Автор не является сторонником коммунистической идеологии, особенно учитывая тот факт, что поздние коммунисты стояли за демонтажем советской системы, а их современники комфортно влились в процесс ограбления советского народа, став карманной оппозицией компрадорских политических постсоветских режимов.

Россия — уникальное государство. Его уникальность заключается в том, что занимая то 1/6, то 1/7 часть суши, в зависимости от исторического цикла, оно обладает  устойчивостью и циклическим возрождением уже казалось бы потерянного государства. Исторические циклы российского пространства описаны А.И.Уткиным: «…. Внутри страны доминирует мнение, что государство распадалось и исчезало многократно  -  в 1237, 1612, 1918 годах, она стояла на краю гибели в 1709, 1812, 1941 годах, но восставало в 1480, 1613, 1920, 1945 годах. И этот национальный код трудно, если вообще возможно, изменить, он живет в массовом сознании, являясь основой  национальной психологической парадигмы. С психологической реальностью следует обращаться всерьез: Россия была, есть и будет такой, какой она живет в воспоминаниях, восприятии и мечтах ее народа» [1, c. 552].

Россия представляет собой специфическое геополитическое пространство со следующими характеристиками.

    История взаимоотношений России и Запада полна столкновений. Статистические данные, которые приводит российский исследователь     С.Г. Кара Мурза,   потрясают  своим устойчивым характером — за 538 лет, прошедших со времени Куликовской битвы и до Брестского мира, Россия провела в войнах 334 года, причем из них 134 года – одновременно с несколькими противниками. Главным направлением был Запад  — 36 войн, 288 лет, если суммировать войны с одним противником.  И это без учета Великой отечественной войны и последовавшей «холодной войны». При этом, различного рода столкновения проходили в условиях, когда лидерство на Западе переходило от одного государства к другой державе (Польша, Швеция, Франция, Великобритания, Германия, США), в то же время Россия сохраняла свое положение, оставаясь главным и экзистенциальным противником западной цивилизации.  

История взаимоотношений России и Запада полна столкновений. Статистические данные, которые приводит российский исследователь              С.Г. Кара Мурза,   потрясают  своим устойчивым характером — за 538 лет, прошедших со времени Куликовской битвы и до Брестского мира, Россия провела в войнах 334 года, причем из них 134 года – одновременно с несколькими противниками. Главным направлением был Запад  — 36 войн, 288 лет, если суммировать войны с одним противником.  И это без учета Великой отечественной войны и последовавшей «холодной войны». При этом, различного рода столкновения проходили в условиях, когда лидерство на Западе переходило от одного государства к другой державе (Польша, Швеция, Франция, Великобритания, Германия, США), в то же время Россия сохраняла свое положение, оставаясь главным и экзистенциальным противником западной цивилизации.  

Данная статья будет посвящена методологическому аспекту понимания проблем столкновения Запада и России. Для методологического уровня необходимо определить для начала, что из себя представляет Запад и что Россия. Каждый из субъектов представляет собой разновидности систем, которые в свою очередь состоят из двух составляющих – участники внутри системы  и связи между ними. Современный Запад (на примере глобальных империй —  Великобритании и США) представляет из себя многоуровневые иерархические системы: 1) ядро империи (метрополия), 2) сателлиты (доминионы), 3) колонии (периферия капиталистического мира), 4) враг. Данное видение принадлежит российскому аналитику, полковнику военной разведки  Е.Ф. Морозову.

В ходе визита в Китай президента России В. Путина в конце мая 2014 года произошли события, которые будут иметь фундаментальные  последствия для дальнейших процессов формирования современного мирового порядка. Речь идет о подписании газового контракта с Поднебесной, по которому Пекин становится крупнейшим покупателем российского газа по объему сопоставимым с Берлином (38 млрд. кубометров).

Хотя цена остается нераскрытой (вследствие ее заниженности), данный контракт является примером стратегической победы России в дипломатической и геополитической плоскости, даже, если идет проигрыш в ценовом образовании на данный углеводород.  

Китай становится крупнейшим потребителем российской нефти (за несколько лет до газового контракта был заключен подобный контракт по поставке нефти) и газа и Запад теряет роль главного партнера России по потреблению ее природных ресурсов.

Классическая схема английского мэтра геополитики Хэлфорда Маккиндера в начале ХХ века заключалась в предупреждении для сохранения англосаксонского доминирования – не допускать соединение ресурсов евразийской сердцевины и восточных окраин. Если это случится, то данное пространство получает ресурсы для мощной экспансии, что повлечет за собой перераспределение ресурсов в глобальном масштабе. Данный эффект будет проходить не в пользу доминирующей западной цивилизации.  

На практическом уровне Россия одним ходом получила долгоиграющие выигрышные позиции для диалога и конкуренции с Западом, однако не решила для себя основой проблемы – создание производств с высокой добавленной стоимостью.    

Римский принцип периода империи «Кому выгодно» (Quid  prodest), может дать ответы на многие вопросы современного украинского политического кризиса. 

Территориально современное украинское пространство сформировалось де-факто в 1939 году, а де-юре  в 1945 году, когда западные державы антигитлеровской коалиции были вынуждены признать новые советские границы после подписания  «пакта Молотова-Риббентропа». В тот период СССР был на пике своего военно-политического развития, а Украина как часть этой системы смогла решить для себя задачу многосотлетней давности – возвращение западноукраинских земель. При каких условиях было сформировано украинское пространство:

1.      СССР предлагал альтернативный Западу  путь развития;

2.      СССР имел самодостаточную экономическую, технологическую, социальную и финансовую системы, которые были способны обеспечить высокие темпы развития и составить конкуренцию капиталистическому высокоразвитому миру;

3.      Эти условия понимали и принимали как объективную данность на Западе.   

После 1991 года данные условия исчезли с повестки дня, а Россия, как центр бывшего СССР оказалась зависимой по всем вышеперечисленным условиям, которыми она располагала в прошлом. Украина, как бывшая часть общей союзной системы мало того, что оказалась слишком проблемным объектом международных отношений, в конце концов, начала вызывать массу вопросов у ее западных соседей в отношении справедливости «исконно польских, венгерских и румынских» территорий и в целом границы Европы. Ведь последние территории отошли Украине в результате сговора двух «тиранов» в 1939 году. Интеграция в западные интеграционные проекты является слишком дорогостоящей для Запада или для украинской социально-экономической системы. Ни Запад, ни Украина не готовы, да и не в состоянии платить такую цену. Современного же российского потенциала недостаточно, чтобы интегрировать украинское государство в существующем географическом формате в свои интеграционные проекты. У лидеров великих держав Запада и набирающей вес России  возникает резонный вопрос о компромиссе между собой за счет географических ресурсов Украины, для чего существуют исторические и цивилизационные причины и предпосылки.

Украинская политическая элита пытается избежать данного мучительного выбора, разрывающего Украину. Делается это, кроме всего прочего,  попыткой привлечения китайских интересов, когда синхронно с началом «Евромайдана» Президент заключает ряд соглашений с Китаем, буквально  втащив Поднебесную в «украинскую игру» великих держав.                        

   Уже вторую субботу начинаю с просмотра новостей ВВС, где Украина не фигурирует, как центральная тема, а сегодня она прошла одной бегущей строкой – «Украинский президент отрицает факт подписания со своим российским коллегой 06.12.2013 г. стратегических договоренностей о вступлении государства в Таможенный союз». Это главное отличие данного кризиса от 2004 года, когда украинский фактор был частью западных «break news».

  Американский политолог и государственный деятель Дж. Най разделил возможности влияния сильных государств на другие страны, на «мягкую силу» (информационные технологии, включающие пять составляющих) и жесткую (экономические санкции и военные интервенции). Он также вывел закон обратной зависимости – чем выше фактор жесткой силы во внешнеполитической деятельности, тем меньше возможностей влиять на свое окружение посредством информационных технологий и своей культурной привлекательности.

После дезинтеграции советской системы, политические элиты  государств постсоветского пространства взяли в качестве модели сохранения своего привилегированного положения либеральную демократию западного образца. С точки зрения элиты, это было вполне логичным шагом. Он позволил разрушить советские ограничения потребления высших номенклатурных кругов, обеспечить передачу элитной собственности, а по сути, власти по наследству, разрушить экономический социалистический уклад,  перераспределить государственную собственность, а по сути, ограбить основную часть населения. На удивление все эти процессы прошли без сопротивления советского среднего класса, который позволил стать объектом массового ограбления. Это стало возможным по двум основным причинам.

 Во-первых, начиная с 1985 года советское население было объектом разрушения массового сознания со стороны идеологов команды М. Горбачева, главным из которых был А.Н. Яковлев. Вся пропагандистская машина СССР начала работать против советского проекта. Эти процессы подкреплялись и в материальной сфере тотальным дефицитом потребительских товаров, который подрывал основной тезис «левого проекта» об обеспечении населения базовыми благами, такими как продукты питания, продукция широкого потребления и  доступное жилье.