По мнению данного ряда аналитиков, именно Запад поддерживает значительную часть российских амбиций и авантюризма на постсоветском пространстве, природа которых скрыта в высоких ценах на нефть и газ. Как отмечает в своих исследованиях А. Коэн: «…Однако такое положение дел побудило разделение российской элиты между теми, кто надеется, что экспорт натуральных ресурсов должен продолжать финансировать настойчивую внешнюю политику и на тех, кто настаивает на реформах, которые позволят трансформировать и модернизировать экономику. Первую поддерживают В.Путин и В.Сечин. Вторую представляют Д.Медведев, который выступает за отход от сырьевой экспортоориентированной модели развития экономики, ее обновления и интеграции в мировую экономическую систему на новой наукоемкой базе» [19]. Вашингтон, несмотря на изменение риторики, продолжает политику на отрыв бывших советских республик от Москвы посредством приведения к власти антироссийских режимов и последующей интеграции в западные (американские) военно-политические и экономические структуры или реализует другие, более мягкие формы поддержки данных тенденций.

      Эта группа не поддержала бы открытой реинтеграции СССР, но она не увидела бы трагедии в восточнославянском или евразийском союзе, отражающем исторические реальности и не направленном против Запада (с оговоркой, если Запад сам не вызовет ненависть своим неприятием происходящих в России процессов). Запад должен найти успокоение в том, что Россия еще не скоро будет посягать на весомую долю на рынках наукоемких товаров, а отсутствие конкурентного ожесточения – залог ее приемлемости в качестве регионального лидера Северо-Восточной Евразии [9, c. 432]. Четвертая группа наиболее многочисленна и аморфна. Она не знает истинного пути и не претендует на его знание. Она реалистически оценивает флюидность (изменчивость) ситуации, перехода России в прозападный лагерь и опасность ее нового поворота от Запада. Трезвость и рациональность привлекают данную группу, революционный раж антагонизирует ее. Эта группа не уверена, что в России скоро будет создан привлекательный рынок для западных инвестиций, но она не хотела бы видеть российскую экономику рухнувшей окончательно – тогда задача накормить 300 миллионов евроазиатов или сдержать нарастание в этом регионе тенденции бунта и даже варварства падет на Запад. Эта группа по взглядам на реинтеграцию постсоветского пространства находится между вторым и третьим течениями [10, c. 433].

     Процессы формирования новой системы международных отношений проходят в условиях доминирования ведущих держав западной цивилизации, которые на протяжении последних нескольких столетий, посредством имплементации механизмов «мягкой» и «жесткой силы», успешно реализуют технологии периферизации своих конкурентов, включая последних в свой мировой порядок, создаваемый ими исключительно под своё цивилизационное мировосприятие. Четыре системные переменные: мировой экономический кризис, рост новых центров силы, убывающая мощь США и усиление роли транснациональных компаний взаимно влияют друг на друга, определяя модель будущего мирового порядка. Несмотря на технологические достижения в области НТР и перенесение акцента в процессе конкуренции государств в область «мягкой силы» и финансовых технологий, борьба за геополитическое пространство остается основной сферой соперничества великих держав, а в современном мире две противоположные тенденции – глобализация и регионализация (логика сфер влияния) жестко конкурируют между собой, формируя значительный потенциал конфликта.