На протяжении более чем двадцати лет Россия предпринимает  попытки для восстановления единства постсоветского пространства. Спустя cовсем небольшой период времени к усилиям Москвы присоединяется Астана, ведь именно Н. Назарбаев в 1994 году выдвинул идею перезагрузки СНГ. Однако на этом пути Россия сталкивается с системным сопротивлением казалось бы всего мира. Почему все усилия российской элиты не приводят к достижению поставленных целей. Успешная методология ответа на этот вопрос должна содержать два этапа. Первый, для успешного решения проблемы, необходимо четко и самое главное объективно и честно  идентифицировать её источники. Второй  -  на основе первого этапа выявить механизмы и модели их преодоления.

  В концептуальном аспекте здесь идет речь о том, что нынешняя диаспоральная политика Путина-Медведева предполагает узкие национальные рамки, тогда как концепт М. Колерова рассчитан на более широкую идеологическую основу, схожую с идеями российских Евразийцев (от Н. Трубецкого до Л. Гумилева).   Представляется, что подход, который ближе к евразийским взглядам для России имеет большие перспективы. Рамки Российского интеграционного проекта в плоскости смыслов должны включать следующие условия. 

    Таким образом, религиозный фактор интеграции, основанный на православной традиции, имеет в современных условиях значительные естественные ограничения. Влияние данного фактора на интеграционные процессы может возрастать следствие  различных масштабных  потрясений в силу человеческой природы и обращения к высшим силам в период бедствий. Однако, при стабильных и ровных факторах развития обществ он является фундаментом, определяющим геополитические границы России на Западе постсоветского пространства. С этим связано современное состояние раздробленности  православной церкви в Украине, борьбой и открытой полемикой вокруг сфер влияния униатской и католичкой церквей.

   Объединительный (интеграционный) потенциал идеологии, по крайней мере, сопоставимым с экономическим и военно-политическим факторами интеграции, а если учесть, что эти вопросы лежат в разных плоскостях, то они являются самодостаточными и в равной степени необходимыми для гармоничного интеграционного проекта. Как отмечает российский исследователь А. Панарин – «… России предстоит совершить тот великий культурный анамнесис (припоминание), который Западом был совершен в эпоху Возрождения, подарившей ему богатства античной культуры. Античный Ренессанс Запада породил  специфическую формацию европейского модерна. Византийский Ренессанс России, как и конфуцианско-буддистский, индо-буддистский  или мусульманский ренессанс культур Востока призван выполнить противоположную задачу – преодолеть космическое отщепенство модерна и на новом уровне вернуться к утраченной духовной гармонии». По мнению            А. Панарина Россия, как центр православной цивилизации обладает мощным, но забытым под идеологическим натиском западной культуры, самодостаточным идеологическим  потенциалом. Более того, Запад после окончания «холодной войны» продолжает свое наступление на Россию в духовной сфере.  Это связано с тем, что Россия значительно, утратив все компоненты силы все же на уровне народных масс и единичных представителей элиты, сохраняет потенциал к возрождению, имея в первую очередь свою отличную от остального мира духовную традицию.   

    Как часто в России и Украине ученые получают свое признание после смерти. Вот и сейчас, читая послание Президента России к Федеральному собранию (декабрь 2012 года) понимаешь, что по большому счету, в основе данного документа лежат тексты Александра Сергеевича Панарина, которого российское государство просто не принимало при жизни. А он писал, писал о том, о чем  другие умалчивали, обходили стороной, так как после изложения подобных тезисов жизнь начиналась некомфортной – появлялись проблемы с работой, изданием книг и статей, обострялись материальные проблемы. Но проходит совсем немного времени и государственная элита вынуждена обращаться к теоретическим разработкам патриотических философов. Этот процесс происходит по двум общим причинам – во-первых, любая система, ориентированная на разрушения труда прежних поколений сравнительно быстро сталкивается с проблемой поддержания и воспроизводства практически всех видов ресурсов, а во-вторых, в таких системах элита начинает испытывать угрозу своему положению, причем, как от своего «туземного» населения, так и от глобальной олигархии. Последняя пытается ассимилировать остатки местной компрадорской элиты, услуги которой необходимо оплачивать. Со временем это «бремя» ставится под сомнение.